Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Нелли Шульман

Женщина перекрестилась: "Надо молиться о здоровье его высочества. Сейчас позанимаемся с тобой, а потом прогуляемся, и в церковь тоже зайдем".

— Дома мы ходим в англиканскую церковь, а тут — в католическую, — подумала Элиза. "Папа говорит, что все равно — Бог один. Он прав, конечно".

— Луи-Шарлю всего три года, — задумчиво сказала Элиза, покачивая ногой. "Он маленький, с ним не поиграешь. И сестричка его умерла, принцесса Софи. Жалко, — девочка подперла щеку кулачком, — когда детки умирают. Они ангелами становятся, мамочка?"

Марта кивнула. Поцеловав кудри на затылке дочери, она услышала тихий голос: "Я бы тоже хотела — братика, или сестричку, мамочка. Тедди взрослый, и уже в школе…, - Элиза замолчала. Марта, наклонилась над ней: "Будет, конечно. Давай-ка не отлынивать, а писать, дорогая моя".

Она диктовала дочери басню Лафонтена, изредка поглядывая в окно. "Констанца должна была уже вернуться из своего Лиможа, — обеспокоенно подумала женщина. "Наверное, сначала решила в Арсенал заглянуть. И не скажешь же ей ничего — а ведь нехорошо, конечно. Месье Лавуазье женатый человек, старше ее. Совсем взрослая девочка. Хоть Изабелла из Лондона написала, что говорила с ней, и она все знает. Да и голова у нее на плечах есть, ничего безрассудного делать не будет".

— А почему Констанца не верит в Бога? — звонко спросила Элиза, посыпая чернила песком. "А дядя Теодор верит, он мне говорил, хотя он — ученый".

Марта взяла тетрадь. Проверяя диктант, она рассеянно ответила: "Это личное дело каждого человека — верить, или не верить в Бога. Твоя старшая сестра вообще, — женщина улыбнулась, — еврейкой стала".

— Джо в Америку едет, — восторженно отозвалась Элиза. "Мамочка, а когда папа вернется, можно нам, всем вместе, тоже в Америку поплыть?"

— Молодец, всего три ошибки, я тут исправила, — Марта отложила перо: "В Вену уехал. Маленький Джон теперь туда перебирается, будет при австрийском дворе работать. Хоть поближе к нам, сестру увидит, с прошлого лета и не встречались, и то — неделю он в Озерном Крае пробыл, не смог больше".

— Посмотрим, — она оглядела уютную классную комнату, с большим глобусом в углу, с развешанными по стенам картами и ботаническими таблицами, с книгами на полках, и велела: "Беги, одевайся, после прогулки, — обед, отдых и потом займемся музыкой".

Элизабет ласково провела рукой по крышке клавесина: "Те ноты разберем, что месье Моцарт прислал, мама?"

— Конечно, — кивнула Марта. Проводив взглядом дочь, она вышла на балкон. "Наконец-то, — облегченно вздохнула она. Констанца — в синем сюртуке и бриджах, с плетеной корзинкой в руках, — шла по рю Мобийон.

Марта услышала стук из передней и радостный голос Элизабет: "Кукла! Какая красивая! Спасибо, спасибо тебе! А это маме — шкатулка, а папе — пепельница, я вижу! Мама, мама, Констанца подарки привезла".

Девушка стояла, прислонившись к стене. "Там все дешевле, тетя Марта, на мануфактурах, — пряча глаза, сказала Констанца. "Я для папы и Изабеллы сервиз заказала. У них отлично налажена перевозка, всего пять процентов убытков, бракованные товары заменяются за счет фабрики. Если хотите…"

Марта забрала у нее корзинку. Посмотрев на бледное, с искусанными губами лицо Констанцы, она улыбнулась: "Спасибо".

— Мари, — обернулась она к горничной, — отведите мадемуазель Элизу к месье Корнелю. Он сегодня дома работает, передайте мои извинения и просьбу с ней погулять.

— К дяде Теодору! — Элиза, взметнув юбками, ринулась в классную комнату и прокричала оттуда: "Я ему обещала принести свой гербарий, мама, с листьями и травами, он мне расскажет, как они на латыни называются. Где же он? — простонала девочка. Наконец, победно, улыбаясь, она вышла в переднюю — с альбомом под мышкой.

Элиза помахала им рукой, дверь передней захлопнулась. Марта, подтолкнув Констанцу к своему кабинету, повернув ключ в замке, спросила: "Что случилось?"

Констанца стояла, кусая губы, барабаня длинными пальцами по краю изящного бюро. Потом она резко выдохнула: "Я беременна, тетя Марта. Мне надо…, - она повела рукой в воздухе. Женщина, присев, на подоконник, закурив, спокойно проговорила, оглядывая стройную фигуру девушки: "Кто отец ты, конечно, не скажешь".

Констанца поморщилась: "Я даже о нем вспоминать не хочу, тетя Марта. Я просто неосторожно поступила, вот и все. Больше такого не случится, никогда. Я заплачу за все, конечно, — девушка опустилась в кресло. Помолчав, она добавила: "Я была бы очень обязана вам, тетя, если бы папа об этом не узнал".

Марта соскочила с подоконника и поцеловала рыжие волосы. "Все еще будет, — тихо сказала она. "А это — пройдет и больше не вернется, Констанца, обещаю тебе".

— Вернется, — мрачно подумала девушка. "Я обещала его убить, и я это сделаю". Марта потушила окурок: "Милая, может быть, ты все-таки подумаешь…, Твой отец поймет, обещаю, он хороший человек. И они смогут присмотреть…, - она осеклась, заметив яростный блеск в темных глазах.

— Этого…, - Констанца указала на свой живот, — этого…, нет, тетя Марта. Даже не говорите ничего больше, пожалуйста…, - девушка стиснула зубы. Марта спокойно сказала: "Хорошо. Ты отправляйся к себе, я попозже приду. И не бойся, — она, на мгновение, коснулась руки Констанцы, — не бойся, я с тобой".

Проводив девушку, она позвонила в колокольчик и сказала появившемуся лакею: "Меня не будет, до вечера. Сбегайте потом к месье Корнелю, попросите его поужинать тут, с Элизой".

Марта надела уличный, тонкой шерсти, вышитый бронзовой нитью редингот. Повесив на руку бархатный мешочек, выйдя на рю Мобийон, женщина повернула к реке.

Констанца лежала на узкой кровати, закинув руки за голову. Дверь стукнула. Марта, снимая редингот, велела: "Разжигай очаг, и принеси воды из колодца, надо будет ее вскипятить". Она прошла в чулан, и порылась в корзине с бельем: "Все эти рубашки на тряпки пойдут, потом новые купишь".

— Тетя Марта, — Констанца стояла у двери с ведром в руке, — тетя Марта, а это больно?

Марта взглянула в темные, большие глаза — Констанца сейчас казалась той высокой, серьезной девочкой, что она помнила. Она тихо ответила: "Да, милая. Но я никуда не уйду, буду здесь. Давай, — она кивнула, — чем быстрее ты этот отвар выпьешь, тем лучше. Может, и нет ничего, — она вдруг усмехнулась, — от волнения — тоже такое бывает".

— Пять дней, как нет, — угрюмо отозвалась Констанца, выходя на лестницу. Марта вздохнула. Присев за стол, она высыпала в фаянсовую кружку сухие травы.

В комнате было жарко. Констанца, устроившись на кровати, держа ноги в медном тазу с горячей водой, стерла пот со лба. "Очень горько, — пожаловалась она, медленно допивая черную жидкость. "Тетя Марта, а что там? — девушка указала на кружку.